История Александра Гильфердинга
Как уроженец Варшавы спас честь Древней Руси
У чиновника с польскими корнями Александра Гильфердинга карьера складывалась блестяще.
В 1865 году он получил чин действительного статского советника, заняв должность помощника статс-секретаря Государственного Совета и младшего цензора Санкт-Петербургского совета. Но была у него одна большая страсть — славянская этнография. И была одна большая печаль: только что вышли четыре тома былин, собранных в Олонецкой губернии Павлом Рыбниковым. Гильфердинг ими зачитывался, а в обществе над ними скептически смеялись:
В 1865 году он получил чин действительного статского советника, заняв должность помощника статс-секретаря Государственного Совета и младшего цензора Санкт-Петербургского совета. Но была у него одна большая страсть — славянская этнография. И была одна большая печаль: только что вышли четыре тома былин, собранных в Олонецкой губернии Павлом Рыбниковым. Гильфердинг ими зачитывался, а в обществе над ними скептически смеялись:
Александр Гильфердинг
— Александр Федорович, полноте, выдумал все Рыбников. Мы ведь не греки, мужик наш русский не Гомер. Не может на Севере быть эпических песен о Киеве и Новгороде.
— Подлинные это тексты, — отвечал Гильфердинг.
А доказательств не было.
— Подлинные это тексты, — отвечал Гильфердинг.
А доказательств не было.
И задумал тогда Александр Гильфердинг поехать на Север, в Олонецкую губернию. Решил лично увидеть сказителей Рыбникова.
— Хочу послушать хоть одного, — говорил он.
— Хочу послушать хоть одного, — говорил он.
О серьезных исследованиях в духе сборника Рыбникова поначалу не мечтал.
— Я, располагающий только двумя месяцами, вовсе не рассчитывал вначале на возможность его сколько-нибудь существенно дополнить, а хотел только удовлетворить личному любопытству знакомством с некоторыми сказителями. Между тем счастливый случай скоро заставил меня из туриста превратиться в собирателя, — объяснял потом Гильфердинг.
Этим счастливым случаем стало Кенозерье и местные крестьяне. Добравшись до кенозерских сел и деревень, Гильфердинг понял — до настоящей столицы русского эпоса Павел Рыбников-то и не доехал! «Старины» — былины сказывали в каждой кенозерской деревне, в каждом селе. Женщины, мужчины, старики и старухи, — рапсодов были десятки!
Гильфердинг работал в Кенозерье в двух деревнях — Немятой и Шишкиной. В Шишкиной он жил в доме крестьянина Семена Шишкина, в Немятой — в двухэтажном доме семьи Нечаевых.
Он не тратил время на поиски исполнителей — их приглашали к нему добровольные проводники. Приходило их так много, что иным сказителям приходилось ждать по два-три дня.
Слушал Гильфердинг местных сказителей и не верил своим ушам. Откуда им знать о событиях в древнем Киеве и Новгороде, в Рязани и в Твери? Об Авдотье-Рязаночке, Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, Садко, Василии Буслаевиче, Хотене Блудовиче..., — всех героев Древней Руси знали крестьяне в Кенозерье! А ведь с тех пор прошло, страшно представить, семь-десять веков.
— Я, располагающий только двумя месяцами, вовсе не рассчитывал вначале на возможность его сколько-нибудь существенно дополнить, а хотел только удовлетворить личному любопытству знакомством с некоторыми сказителями. Между тем счастливый случай скоро заставил меня из туриста превратиться в собирателя, — объяснял потом Гильфердинг.
Этим счастливым случаем стало Кенозерье и местные крестьяне. Добравшись до кенозерских сел и деревень, Гильфердинг понял — до настоящей столицы русского эпоса Павел Рыбников-то и не доехал! «Старины» — былины сказывали в каждой кенозерской деревне, в каждом селе. Женщины, мужчины, старики и старухи, — рапсодов были десятки!
Гильфердинг работал в Кенозерье в двух деревнях — Немятой и Шишкиной. В Шишкиной он жил в доме крестьянина Семена Шишкина, в Немятой — в двухэтажном доме семьи Нечаевых.
Он не тратил время на поиски исполнителей — их приглашали к нему добровольные проводники. Приходило их так много, что иным сказителям приходилось ждать по два-три дня.
Слушал Гильфердинг местных сказителей и не верил своим ушам. Откуда им знать о событиях в древнем Киеве и Новгороде, в Рязани и в Твери? Об Авдотье-Рязаночке, Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, Садко, Василии Буслаевиче, Хотене Блудовиче..., — всех героев Древней Руси знали крестьяне в Кенозерье! А ведь с тех пор прошло, страшно представить, семь-десять веков.
Феноменальной была и память народных певцов: знали наизусть сотни текстов.
Вот тебе и неграмотный русский мужик:
чем не Гомер?
Вот тебе и неграмотный русский мужик:
чем не Гомер?
Кенозеры Гильфердинга тоже зауважали: человек сутками не ест и не спит, а все слушает
и пишет. В Петербург неугомонный чиновник-этнограф привез 83 эпических текста, в том числе 59 былин от 22 сказителей.
Главное испытание было впереди. Не все в просвещенной столице поверили рукописям и рассказам.
— На Север бежали веками люди со всей Руси. У многих и скарба-то не было, а вот былины они знали наизусть и несли с собой. На севере же свобода и глушь — вот две причины, по которым там сохранилась наша эпическая поэзия, — спорил со скептиками фольклорист.
И до того доспорил, что привез в Санкт-Петербург из глухой северной деревни настоящего русского сказителя. Крестьянин не ударил в грязь лицом: несколько часов исполнял «старины»
и снял все вопросы.
Гильфердинг победил. Русский национальный эпос признали. А былины, которые слышал и записал Гильфердинг, можно послушать и сейчас — в музее «В начале было Слово» в Кенозерском национальном парке.
и пишет. В Петербург неугомонный чиновник-этнограф привез 83 эпических текста, в том числе 59 былин от 22 сказителей.
Главное испытание было впереди. Не все в просвещенной столице поверили рукописям и рассказам.
— На Север бежали веками люди со всей Руси. У многих и скарба-то не было, а вот былины они знали наизусть и несли с собой. На севере же свобода и глушь — вот две причины, по которым там сохранилась наша эпическая поэзия, — спорил со скептиками фольклорист.
И до того доспорил, что привез в Санкт-Петербург из глухой северной деревни настоящего русского сказителя. Крестьянин не ударил в грязь лицом: несколько часов исполнял «старины»
и снял все вопросы.
Гильфердинг победил. Русский национальный эпос признали. А былины, которые слышал и записал Гильфердинг, можно послушать и сейчас — в музее «В начале было Слово» в Кенозерском национальном парке.
