— У нас в Кенозерье у многих такие были, и у бабки моей в сундуке кокошник с жемчугом хранился, только по праздникам до революции надевала. А потом приезжали ученые и забрали его в Москву, в музей.
Ушел Леонид, а Маргарита Павловна еле-еле до утра дотерпела, всю ночь ворочалась. Утром поехала на попутках в Каргополь: путь неблизкий, но очень уж хотелось во всем разобраться.
А в Каргополе у нее друг жил, специалист по биологии.
— Да, все верно Леонид сказал. Не соврал и Старицын. Жемчуг добывали на Кене каждое лето, ходили мужики со специальными трубами, высматривали раковины. Чтобы проверить качество жемчуга, его клали на наклонную поверхность: если катился, значит, круглый, дорогой. Вот таким скатным жемчугом и украшали кокошники: в Кенозерье это шапочка с плоским донцем, ушками и очельем, увидеть такую можно только в бывшем Каргопольском уезде, и нигде больше! А знаешь, как по латыни европейская жемчужница? Маргаритифера маргаритифера! Тезка твоя, выходит!
... Вечером Маргарита Павловна пошла мириться со Старицыным. Старик упрямствовать не стал, извинения принял, посадил учительницу в красный угол, чай с пирогом-рыбником собрал на стол.
— Дмитрий Иванович, почему перестал жемчуг у нас водиться? — робко пытает гостья.
Есть, старик говорит, догадки у бывших жемчуголовов, да только не стоит о таком вслух говорить. Заметили, что как начали лес в Кенозерье рубить и бревна по рекам сплавлять, пропала и жемчужница. Она чистоту любит, не нравится ей, видно, когда на дне кора да бревна гнилые лежат.
Уже перед уходом не выдержала Маргарита Павловна, спросила: что в клубе-то на фильме так Старицына возмутило?
Усмехнулся старый жемчуголов:
— Видишь ли, дочка, жемчужину из раковины мягкую достают, не больно-то она и гладкая. Чтоб она гладкой стала да твердой, у нас, стариков, свой способ был.
— Какой?
За щеку клали и во рту держали. Вот так, дочка, нелегко красота-то рождалась!