Но тут сделал случайно Иванов открытие. Жил он на постое у местного старичка Васильевича. Сел как-то поздно вечером Иванов рыбу кушать, а хлеба нет. И мука как назло закончилась. Погнал Васильевича на мельницу зерно молоть. Но мужик объясняет: это раньше, до колхозов, мельницу в Зехновой всем миром содержали, и каждый на ней сам для себя муку молол. А как колхоз появился, пришлось деревне звать кухара Ивана Абрамова. Кухар — по-кенозерски мельник.
— Собирайся, вези к нему.
Но Васильевич ехать отказался. Мельник, — говорит. — человек знающий, он с водяным дружбу водит. А незнающему ночью на мельницу лучше нос не совать.
Лектор рассвирепел. Собрал портфель и пошел в ночь. Предстояла большая борьба.
... Мельнику Ивану Абрамову тоже той ночью не спалось. А как задремал, в дверь постучали.
Открыл: на пороге лектор каргопольский. Велел собирать на стол и спальное место ему готовить. Поживу у вас на мельнице недельку, — заявил сурово. Начальство, не отказать.
И пошли у Абрамова тяжелые дни. Работает мельница круглые сутки, некогда и присесть. А над душой Иванов стоит, ходит следом, жизни не дает. И постоянно расспрашивает.
— Зачем ты, Абрамов, хлебные крошки под мельницу каждый день кидаешь?
Мельник объясняет: обычай такой, «хозяина» задобрить нужно, иначе или мельница сломается, или волны по воде пойдут.
— Все это твоя темнота и религиозный дурман. Нет никакого водяного, Абрамов, а хозяин у мельницы — колхоз и народная власть.
Но мельник по-своему делает. В воскресенье, в праздник церковный, — видел лектор, — вылил Абрамов рюмку водки за мельничное колесо. «Хозяину», — понял лектор.