У истории нет сослагательного наклонения: «Что было бы, если бы…». Что было бы с большими и малыми деревнями, если бы не было коллективизации и раскулачивания; если бы не было войны; если бы не было этого вердикта: «неперспективные деревни»? Всё это было! Были война и миллионы похоронок, разлетевшихся во все уголки страны, были колхозы и совхозы, были тысячи деревень, чьим-то росчерком пера определённые к вымиранию… Было!

Думина — маленькая деревушка в лесной глуши в стороне от дорог — разделила судьбу тысяч российских деревень.

Она возникла в середине XVI века, столетиями формировала свой уклад, здесь жили в согласии с самими собой, с соседями, с Богом… Из небольшой деревушки в несколько домов постепенно разрослась в волостной центр, где в начале XX века в 50 дворах жило больше 200 человек, а ещё были амбары и бани, овины и гумна, мельницы и кузницы…

Её не сломили ни два пожара 1904 и 1914 годов, когда она выгорела почти дотла… Возродилась из пепла, вновь встали дома на местах, завещанных предками.

Тяжело дались деревне 1930-е годы — период коллективизации. Крестьянский мир раскололся: самые трудолюбивые, самые уважаемые и сильные хозяева — стержень деревни — признавались кулаками и становились изгоями. Любой навет мог лечь в основу политических репрессии: короткому суду, заключению в исправительно-трудовой лагерь или расстрелу. Но и тогда деревня выстояла…

Самое тяжёлое время — Великая Отечественная война. Не было здесь радостных проводов и бравурных маршей. Женщины с тоской, предчувствуя беду, провожали на фронт мужей, отцов, сыновей… А потом всю войну всей деревней — здесь все друг другу близкая или дальняя родня — выли, получая похоронки, оплакивали тех, кто уже никогда не переступит родной порог… А дальше сцепив зубы впрягались в тяжёлые плуги — лошади тоже были мобилизованы на войну — и пахали, пахали, пахали… Дома оставались голодные дети, их нужно было поднимать, ради них теперь жить… Так и жили, понимая под словом Родина свою деревню, свой дом, свою семью, своих детей, могилы своего рода…

Деревня, обескровленная войной, ещё жила два десятилетия. Поколение думинцев, рождённых до войны, разлетелось по разным городам и весям. Матери, надорванные непосильным крестьянским трудом, сами стремились отправить своих детей в более лёгкую, как им казалось, жизнь. После войны рождаемость резко упала. Дети появлялись у тех, кому повезло уцелеть в той кровавой мясорубке, у израненных и изувеченных фронтовиков, но их домой вернулось слишком мало. Всё реже в деревне звучал детский смех. Всё чаще относили на погост стариков «вековечных» — тех, кто помнил времена «старопрежние», кто мог рассказать, научить, показать… Навсегда разорвалась связь между поколениями.

И сейчас процесс вымирания деревень продолжается с ещё большей силой. Видимо, заканчивается запас их прочности. И от нас зависит, сможем ли мы сохранить память места, историю, звуки, запахи детства, чтобы связь веков не разорвалась безвозвратно, чтобы нашлось ей место в настоящем и будущем, чтобы северная деревня с её нехитрой сутью и нерушимой мудростью навсегда осталась воедино слившейся красотой земли и творений рук человеческих.

Чтобы спасти её от полного забвения, сотрудники Кенозерского национального парка вместе с потомками жителей Думиной собрали воспоминания и фотографии, которые легли в основу новой экспозиции на Транскенозерской тропе.

Несколько арт-объектов, созданных в рамках проекта «Говорит Кенозеро! Сторителлинг как новый язык наследия» при поддержке Фонда президентских грантов, рассказывают об истории некогда большой и богатой деревни.

«Ворота» и «Дом» говорят о том, какой была Думина, как и чем жили местные крестьяне, о святой думинской роще и династиях местных жителей. На сложный и драматический вопрос «Почему ушла деревня Думина?» отвечают информационные объекты «Бессмертный полк» и «Брошенная телега». А о том, куда именно ушла деревня, повествует крутящееся колесо, указывая направления отъезда жителей деревни, однажды признанной неперспективной.

О том, как жила деревня Думина и как погибала, рассказывают её жители и потомки тех, кто был рождён здесь и здесь же, на думинском погосте, нашёл свой последний приют.

Каргополы Виктор Васильевич Константинов и его дочь Любовь Викторовна Данилова: «Хорошо, что решили рассказать про нашу деревню… Честь нам и нашим предкам оказали…».

Петрозаводчанка Татьяна Владимировна Пономарёва: «Мой род из Думиной с XVIII века, а может и раньше… Помню, с какой радостью моя мама рассказывала про своё думинское детство, и с какой болью про то, что вынуждены были уехать».

Каргополка Любовь Борисовна Попова (Лихачёва) и её дядя таллинец Александр Иванович Лихачёв: «Мы помним про нашу Думину, она в наших паспортах указана, но хотим, чтобы дети и внуки тоже знали и помнили».

Лекшмозёрка Ирина Николаевна Курмина: «Мой род с Долгого озера: бабушка из думинских Морозовых, а дедушка из Курминой. Бабушки и дедушки уже давно нет в живых, но через стенды и фотографии они как будто вернулись туда, где родились, жили, любили, где родились их дети».

Лекшмозёр Владимир Александрович Морозов и его сын архангелогородец Василий Владимирович Морозов: «Для отца важна эта деревня… Очень! Он там родился, там среди братьев и сестёр в большом доме прошло его детство… Там жили деды-прадеды. Оттуда ушёл в Архангельск, в церковь отец Стефан (Морозов)».

И мы, друзья и сотрудники Кенозерского национального парка, чей профессиональный и зачастую уже личный долг не позволяет стереть из памяти разрушенные временем деревни.

Авторы идеи — основатель Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачёва, доктор географических наук Юрий Александрович Веденин, директор Парка Елена Флегонтовна Шатковская: «Все эти годы мы стремимся сохранить жизнь в деревнях, а где это уже невозможно — память места».

Куратор — начальник службы развития Александра Вячеславовна Яковлева:
«Сквозь призму личных историй людей мы рассматриваем большую историю нашей страны: с ней разделили лекшмозёры и кенозёры все тяготы и трудности, но сохранили в себе доброту, человечность и бесконечную мудрость».

Автор текстов — главный хранитель музейных фондов Анциферова Анна Ивановна: «Мы не сможем остановить вымирание деревень, но мы можем продлить их жизнь в нашей памяти».

Дизайнер — главный специалист по формированию турпродукта Евгений Геннадьевич Мазилов: «Меня Думино зацепило мощно! У нас получился не просто информационный центр об ушедшей в века деревне, а глубокая по содержанию и философская по восприятию экспозиция под открытым небом. Где мы еще такое увидим, когда фотографии и воспоминания жителей разговаривают с нами. С каждым о своём...»

Автор графической реконструкции деревни художник Нина Васильевна Комарова: «Я рисовала деревню по фотографиям и описаниям уроженцев. Очень много тёплых слов от думинцев услышала в итоге. Кто-то даже на плане деревни Думиной узнал себя и своих родных».

Для потомков думинцев новая экспозиция — это больше, чем просто стенды. Информационный центр помог собрать воедино постепенно исчезающие обрывки воспоминаний о жизни их предков. Память о Думиной и о её жителях будет сохраняться. Виктор Васильевич Константинов жил в Думиной, хорошо помнит деревню и её жителей. Его воспоминания послужили основой для экспозиции, посвящённой ушедшей деревне.

Теперь у всех путешествующих по Транскенозерской тропе есть возможность посетить информационный центр, вспомнить о тысячах таких же исчезнувших российских деревень и поразмышлять на тему «Какой была, почему и куда ушла деревня…».